Так ли проста бабушка-сторож из «Операции ”Ы”»? Кем она могла быть?

Кино обыгрывает персонажа множеством смысловых и визуальных планов. Порой вещи и обстановка говорят о герое гораздо больше, чем выражает он сам посредством слов и поступков.

Так и бабушка-сторож из великолепной комедии Леонида Гайдая «Операция “Ы” и другие приключения Шурика» (1965). Вроде бы почти статистка, однако по её дому дополнительно можно сказать многое.

Характер пенсионерки

Старушка – и по виду, и по возрасту играющей её актрисы (М. Кравчуновская) – имеет весьма преклонные годы, 65-67 лет. При этом она необыкновенно энергична и деятельна!

Активность её весьма продуктивна! Мария Ивановна присматривает за хозяйством, заботится о внучке и дочери, да ещё обладает многими источниками дохода. Она на пенсии, однако умудряется работать сторожем. И (необременительно) подрабатывает рантье: сдаёт квартиру [Шурику].

Подобная энергичность характера не проявляется вдруг, тем более на склоне лет. Такая живость есть сама натура человека, его постоянный образ жизни и, так сказать, наследие прошлого.

Кем же могла быть наша бойкая старушка?

О том информативно поведает обстановка комнат.

Жилище бабушки

Если действие первых двух новелл происходит в Москве…

К слову, снималась комедия в нескольких городах. Каждая “серия” сшита из довольно стандартных видов: первая – стройка, вторая – город/институт. Это позволяет отуниверсалить историю.

В то же время есть знаковые элементы, ярко акцентирующие сюжет => в столичный.

В «Напарнике» – это и московский номер автобуса, и Краснолужский мост (в Лужниках). В «Наваждении» – скульптура студента у МГУ из парной композиции «Вечная молодость науки» (и сам тип киношного общежития с одиночным проживанием взят из такого же в МГУ).

…то третью новеллу «Операцию “Ы”» однозначно можно отнести в Ленинград! Хотя, опять же и например: торговые ряды, где сбывает товары преступная троица, – это Тишинский рынок (Москва).

Но вот жильё жуликов в мансарде (на самом деле павильонный макет) – вполне себе тема Северной столицы. Определить, что это мансарда можно по виду из окон. И по самим окнам – они наклонные.

Или — типично питерская арка, из которой выезжает бываловская “инвалидка”.

И наконец, собственно, дом сторожихи.

А это именно дом! Причём, частный.

Не сказать, что такое было возможно только в городе на Неве… Тем не менее, личный особняк в центре советского мегаполиса 60х — особенность, которой славился именно Ленинград.

Почему же это дом, а не, скажем, квартира?

Стоит обратить внимание на пол. Он выстелен крупными, очень широкими досками. В доходных многоэтажных домах, которыми массово заполнен Питер, полы набирались иначе.

Окно также не относится к типу тех, что устраивали в крупных строениях. Оно слишком маленькое.

При стене в полтора-два кирпича (это видно по тому же окну) можно предположить, что жилищем Марии Ивановны является один из эдаких особнячков, ютящихся между вышеупомянутыми доходными зданиями.

Впрочем, ещё вернее — это один из частных жилых домов различных дореволюционных богатеев и знаменитостей. Или их дач, которыми (до сих пор) застроен Каменный остров. Тем более, что уличные сцены “возле склада” снимали поблизости, через Малую Невку – на Карповском переулке.

Ну и на то, что это отдельный дом, намекает следующая деталь. В комнатах нет радиаторов! Что говорит о печном отоплении.

Наконец, входная дверь. Она не ведёт прямиком на улицу. Там явно есть сени (закрытая терраса). Где разогнался впрыгивающий к МарьиВанне Шурик. )))

И дверь эта без замка. Что совсем уж точно подтверждает наличие другой – настоящей входной двери.

Косвенно на Ленинград дополнительно намекает и банка, из которой Шурик досаливает варево в кастрюле. На ней изображена Петропавловка. Такие банки выпускал Ленинградский завод эмалированной посуды №1.

Итак.

У бабушки и дом отдельный, и квартира под сдачу. В то время как массы людей жили… мм-м… несколько более уплотнённо.

Как простая(?) бабушка оказалась обладательницей столь шикарных условий?

Непростая бабуля

Около входа (в районе комода) расположено самое информативное место. Там находятся фотографии!

Во главу композиции водружён “коллаж”. Пока светопись была не особо распространённой (или особо необходимой), редкие снимки собирались на большую доску => причудливыми семейно-историческими ассорти.

Наиболее выделяется усатый мужчина в довольно необычном головном уборе. Представляется, что он военный. Причём, не солдатского звания. С огромной долей уверенности можно предположить в нём отца будущей бабушки-сторожа.

То есть, Мария Ивановна не из холопов-с.

Далее, заметно семейное фото. Скорее всего, тут молодая Мария стоит за спинами своих родителей.

На заднем плане мужская тень: вроде как марширующая и (соответственно)) в военной форме. Так как обычно в столь серьёзных вещах, как съёмка на память, брака не допускали; то, возможно, это отсылка к прошлому отца. Чтобы точно показать, что это он.

Или. Юность Марии Ивановны пришлась на Октябрь. Который теперь тенями революционеров шагает на фоне судеб всей страны.

И по такой подводке имеет смысл предположить, что и Маша в свойственной порывам юности пошла по революционно-партийной стезе. Это наиболее вероятный путь к процветанию – двигаться по аппаратной линии. Хотя можно было стать учёной. Или артисткой. Все эти судьбы весьма благоволили к тому, чтобы добиться определённых высот в молодом Советском государстве.

Почему именно эти страты? Потому что в основном только они были нацелены на определённый стиль в одежде (и в причёске).